Украинский писатель, журналист и блогер Станислав Асеев рассказал об условиях, в которых ему приходилось создавать текст для будущей книги о его заключении в пыточной тюрьме «Изоляция» в Донецке.
Об этом стало известно из программы «Политическая украинистика» Андреаса Умланда.
По словам Асеева, в «Изоляцию» он попал после того, как его удерживали в подвале в здании так называемого министерства госбезопасности, где он уже начал вести рукописи, в которых описывал психологические нюансы пребывания в этих критических ситуациях. Попав в пыточную «Изоляция», журналист предупредил администрацию, что берет с собой эти записи, но смог начать писать там лишь спустя месяцы, так как сначала находился в перманентном состоянии шока от пребывания в этом месте.
Он отметил, что записи вел очень аккуратно, с учетом того, что за заключенными велось круглосуточное наблюдение, а также понимая, что в любой момент у него могут записи отобрать. Поэтому автор не указывал в рукописи никаких имен и позывных, а лишь описывал психологические наблюдения, например, взаимоотношения администрации «Изоляции» и заключенных, как на них смотрит администрация и люди, которых только что пытали.
Асеев рассказал, что ему позволили писать лишь потому, что через полтора года все отобрали и прочитали каждое слово, чтобы понять, какую информацию он может передать, если когда-то выйдет на свободу. По словам журналиста, он знал, что это может случиться, поэтому создавал фактически скелет будущей книги без каких-либо вещей, за которые его могли, к примеру, бросить в карцер.
«Тем не менее рукопись у меня отобрали, ничего не вернули, но поскольку прошло уже полтора года, как я это писал, я выучил это все фактически наизусть. В камере в общем-то заниматься нечем, кроме как ходить от стены к стене. И,двигаясь от стены к стене часами, фактически я, во-первых, повторял то, что я уже написал и выучил, а во-вторых, я точно так же создавал новые тексты, поскольку писать мне запретили. Я создавал тексты в голове, как стихи, и повторял их на ночь», - рассказал Асеев.
Как сообщала Politeka, Друзенко рассказал, как медикам-добровольцам не давали статус УБД.
